Наш любимый Владымир Путин обыкновенная ленинградская шпана. Ш | Резкие Речи
Наш любимый Владымир Путин обыкновенная ленинградская шпана. Шпана замечательно умеет понтоваться, выёбываться, обещать всем разбирать ебало так, что не соберут. И всё это, в той или иной степени, выходит хорошо.
Шпана – существо социальное. Имеющее два полярных инстинкта – унижать и гнобить тех, кто слабее, пресмыкаться и лебезить перед теми, кто сильнее. Но в геополитике, внезапно, оказалось посложнее, чем в ленинградских подворотнях.
https://t.me/dancingrussians/840
24 февраля Вован решил вломить для профилактики пиздюлей очередному чмошнику, бить его, естественно, решил только ногами, чтобы опосредованно не зашквариться. И так Вован увлёкся побиением слабенького, что отвлекался на уговоры друзей шмошника, выкуривал сигаретку, разглагольствуя о жизни, и каждый раз после этого нет-нет, да пропускал пару болезненных зуботычин.
Первый десяток пропущенных, заставлял Вована лишь склабиться, утираться, усмехаясь, дескать во чмошник даёт. Ведь в биполярной Вовкинской системе, чмошник поогрызается, но в итоге всё равно «всосёт», на то он и чмошник. Так длилось ещё некоторое время, пока Вован внезапно не осознал, что бой не движется к логическому завершению, и скорой победы на горизонте как-то и не видать. Пока «лошка», то и дело из грязи поднимали товарищи, Вовкины корефаны, увидев, что друг не справляется, даже не стали дожидаться конца поединка, мысленно переведя его из касты своих – шпаны, в касту полярную – лоховскую.
Так, на исходе четверти часа Вовка внезапно осознал, что положение крутого агрессора плавно меняется на позицию нарвавшегося на проблемы дурака. Вовка окидывает поле брани взором, и в полусотне лиц не находит ни одного дружеского. Никто не скандирует «давай Вован, дави петуха», нет. Все злы, натянуты как струна, того и гляди, разом сорвутся да разорвут того, кого боялись ещё полчаса назад.
И, заливаясь краской от боли и страха, но сохраняя лицо, решил Вован не переводясь в лоховскую касту, противника перетащить в касту свою – пожать друг-другу руки, мол молодец, пацан, доказал, что ровный, что чёткий. Идёт он к противнику, кричит мол «Паря, давай перетрём», но тот то и дело швыряется камнями, больно бьющими по пустой голове, машет оторванным штакетником, отбивая Вовке палец за пальцем на вытянутой в «дружеском» жесте руке, плюётся и сыпет проклятьями. Вован видит это и не понимает, почему, внезапно, лох не желает мириться и дружить, в его системе мировоззрений, полученной им по наследству от серых ленинградских дворов, они должны пожать руки, разойтись на правах как бы равных, по крайней мере на этот раз.
Невдомёк Вовочке, что пока для него это была игра «опусти лоха», для лоха дать шпане по морде стало делом чести, делом огненной звериной ярости и злобы, стало священной войной. И лошок оказался маньяком, алчущим крови, и другие лошки уже жаждут внести свою лепту в наказание задиры, и кореша оказались ненастоящими, лишь иерархическими. Вот тянет Вован в исступлении руку, а ему штакетиной по крымскому мосту уху, по черноморскому флоту рёбрам, да по Белгороду печени.
